Нечто о погребальной обрядности
     

   1. Гостем приходит человек в Явь земную, странником проходит по дорогам жизни своей, а приходит срок — возвращается он Домой, туда, откуда все мы родом. Пока живёт человек на Земле — волю Богов Родных по мере своей вершит, сотворцом в деяниях Их возносится. Мудрый волю Богов как свою зрит и потому в ладу с Сущим пребывает, свою судьбу от Судеб Всемирья не отделяя; несведущий лишь о животе своём печётся, волю Богов презирая, и потому влачит его Рок силой, о каменьё вострое похотей мирских душу его размыкивая. Кто по-Божески на Земле жил, тот и по смерти во роду небесном Славой Боговой облечётся, со предками святыми из единой братины изопьёт; иной же, в маяте мирской душу свою источивший, и после смерти во Навьих Чертогах блуждать в маяте будет, путь к Свету Вышнему отыскать тщась, и каждому будет по мере его, по справедливости. Так судил Белес Премудрый, Судия Вещий, Владыка Чертогов Иных. Так повязала Макошь, Мать Великая, Поку-ты Держательница — нитей судеб всех Владычица.

   2. Заповедано нам от предков наших: «Похоронить мёртвого по чести — святой долг живых». Ибо должно Нави и Яви до конца времён разделёнными быть, живым и мёртвым — из разных чар пить, разными путями ходить. Потому говорят: «Покойника похоронить — душу в мир Иной проводить». Бо для из-Родной души живой предел дорог земных — ещё не предел Стези Богоданной, но лишь переход на Вельи Луга, во Уделы Велесовы. О том, коими обрядами сей переход облечь должно, далее речь поведём.

   3. По обычаю нашему, похоронные обряды совершаются в течение трёх дней со времени смерти, а само погребение — после полудня третьего дня. Погребение бывает огненным и земным. В первом случае тело почившего сожигают на Краде, а прах хоронят в земле либо развеивают над водой. Во втором случае, если по каким-либо причинам огненное погребение невозможно, тело предают земле, предварительно уложив его в домовину либо в особливо приготовленный для этого берестяной короб. Также известно погребение под корнями священного дерева, «отпускание» горящей погребальной ладьи по воде и др. Огненное погребение считается более благоприятным для души почившего, так как вместе с огнём — на Золотой Колеснице Самого Огнебога Сварожича (ещё говорят: на огнепёрых крылах Золотого Сокола-Огнебеога) — душа почившего восходит прямо к Ирийским вратам.

   4. При огненном погребении предки наши, по обычаю, воскладали тело почившего на Краду в ладье либо лодке, в зависимости от знатности почившего и совершённых им при жизни подвигов, желая так воздать ему положенную честь и облегчить переправу через бушующие волны огненной реки Смородины, разделяющей Явь и Навь. Вместе с ним в ладью (лодку) клали его личное оружие (прежде всего, меч) и посмертные дары, обсыпали тело зерном, как жениха на свадьбе. Если почивший был князем или знатным боярином, вместе с ним могли отправить в последний путь его любимого коня или охотничьего пса. Если любимая жена почившего решала последовать за мужем, добровольно взойдя на его погребальный костёр — её род был прославлен вовек!

   5. Самоубийц, заложных покойников (умерших «не своей» смертью), людей обесчестивших себя — покрывших душу свою несмываемым позором при жизни (например, трусливо бежавших с поля брани либо совершивших особо тяжкие преступления перед родом) — могли лишить чести огненного погребения, а их останки захоронить на перекрёстке дорог или где-нибудь «на отшибе» — отдельно от остальных почивших сородичей. Также отдельно хоронили безродных чужестранцев, невесть откуда пришедших, и изгоев. В случае, если почивший был известен при жизни как злой колдун, его тело могли пронзить осиновым колом, отрубить голову, руки и ноги, а сверху завалить камнями, чтобы после смерти не вставал из могилы и не ходил вредить живым. Но даже и в этом случае место его захоронения считалось «проклятым» и потому опасным для живых. Также известны захоронения «опасных» покойников на прибрежной полосе, затапливаемой приливом — между землей и водой, как бы на Кромке меж Явью и Навью.

   б. Когда погребальный костёр прогорал, над ним насыпался курган, высота которого зависела oт того, кем был покойный при жизни. Насыпать величественный курган над прахом человека, ничем себя особо не проявившего при жизни, считалось оскорблением славных предков и потому не дозволялось старейшинами рода. В дальнейшем на курганах совершались тризны в честь почившего и некоторые другие обряды родового кола. (В наше время наиболее распространённым похоронным обрядом в родноверческой среде является следующий: тело покойного сжигается в крематории, а его прах хоронится на общем кладбище, где над ним совершаются все положенные обычаем и не запрещённые действующим ныне законом обрядовые действия.)

   7. За правильным соблюдением всех обрядов, связанных с похоронами, следят волхвы, жрецы и старейшины рода, а также — просто старшие люди. Считается, что обрядовые нарушения, допущенные во время похорон, могут навлечь несчастья как на семью почившего, так и на всю общину, а то и на весь род. Предки наши верили, что даже неумышленное оскорбление покойного может, при определённых обстоятельствах, стать оскорблением всех почивших предков и всего рода небесного, привести к неурожаям, моровым поветриям у скота и смертям сородичей, живущих в Яви.

   8. Перед совершением похорон, перво-наперво, старшие в роду определяют «долю» покойного, то есть отбирают ту одежду и те вещи, которые будут сопровождать его на похоронах, чтобы умерший не забирал потом у живых «своё». В народе говорят: «Покойник у ворот не стоит, а своё обязательно возьмёт». Поэтому при шитье одежды для почившего все обрезки ткани кладут, по обычаю, вместе с ним в домовину, а стружки, что остались после изготовления домовины, либо стелют на дно, либо пускают по воде. Также в домовину кладутся «передачи» для тех, кто умер ранее, буде в том оказывается необходимость. (Так, например, иногда кому-либо из живущих в Яви сородичей является во сне умерший родственник и просит передать ему на «тот свет» что-либо из одежды, какую-то вещь и т. д.) Иногда опусканием в могилу с покойником каких-либо вещей, принадлежащих живущим, пользуются злые колдуны, обрекая тем самым хозяина вложенной вещи на преждевременную смерть. Поэтому при похоронах следует строго следить за тем, кто и какие «передачи» вкладывает в домовину, а также, по возможности, не подпускать к покойнику неизвестных людей.

   9. По поверьям, близкую смерть человека предвещают те или иные особенности поведения животных и птиц: голубь залетает в окно, ворон садится на окно, собака воет по ночам, курица поёт петухом, кукушка прокукует в затылок, дятел долбит стену дома, кошка ложится поперёк половиц, корова ложится у ворот и т. п. Также покойника ожидают, если: хлеб растрескивается в печи или падает с лопаты, с печи без видимых причин сыплется побелка, домовой особенно громко стучит по ночам в матицу, вырос необычайно богатый урожай льна (о коем говорят: «на покров головы»), в старом доме прорубили новое окно, телега с покойником остановилась у ворот дома, хозяин ходит в одном лапте и т. п.

   10. Первым признаком наступившей смерти издревле считается прекращение дыхания. Об умершем говорят: «Испустил дух». Подтверждением того, что душа вышла из тела человека, является волнение воды в чаше, которая была поставлена в изголовье умирающего: «Душа омылась». Если человек умирает с открытыми глазами, их спешат закрыть, дабы покойник «не высматривал себе попутчика на тот свет». Покойник, в отличие от живых людей — слеп и недвижим: «Лежит — ни рукой, ни ногой, ни буйной головой». Эти его отличия закрепляются обрядами связывания рук и ног почившего (они остаются таковыми до самого его погребения), подвязыванием нижней челюсти (дабы покойник не мог «говорить»), накрыванием лица или даже всего тела покойного плотной непрозрачной материей (дабы он не мог «смотреть» на живых) и т. д.

   11. Вскоре после смерти человека совершается обряд обмывания его тела. Как правило, это делают старики и старухи, реже — вдовы, бобыли и старые девы, но ни в коем случае не близкие родственники. При этом покойниц обмывают женщины, а покойников — мужчины. Исключение делается лишь для почивших в глубокой старости, так как в этом возрасте человек, в определённом смысле, выходит за рамки половых ограничений. Разоблачение покойного перед обмыванием — снятие с него одежды, которую носят живые — важное обрядовое действо, возвращающее человека к природной наготе, к состоянию, присущему живому существу до рождения или, по крайней мере, до его обрядового вхождения в род. Обмывание тела покойного совершается, как правило, на полу, в углу возле печи, либо у порога, ногами к печи. Покойника сажают в корыто, моют тёплой водой с мылом, вытирают его же рубахой, которая была на нём, разрывая её вдоль надвое. Впоследствии эту рубаху сжигают где-нибудь вне дома. Воду, оставшуюся после обмывания, выливают там, где никто не ходит, дабы не навести порчу на живых.

   12. Обмывалыциков, по обычаю, сразу не благодарят, чтобы в доме не было ещё покойника. Кроме того, в некоторых местах бытует поверье, что если сразу отблагодарить и раздать одежду покойного, то он на «том свете» будет вынужден «ходить голым». После обмывания все вещи, которыми пользовались при совершении этого обряда, должны быть непременно уничтожены, чтобы не навредить живым. Исключение делается лишь для мыла, используемого в целительстве: им моют руки все хворые, приговаривая при этом слова заговора: «Как у мёртвого ничего не болит, не щемит, так и у меня, внука Даждьбожьего / внучки Даждьбожь- ей [имярек], не боли, не щеми, с водой прочь поди!» Иногда покойника просят «забрать с собой все горести и болести» от живых. Чтобы вылечить головную боль, обводят рукой покойника вокруг головы, приговаривая слова заговора: «Как рука твоя замерла, так боль моя из головы ушла!» От зубной боли, по поверьям, можно избавиться, если потереть мизинцем левой руки покойника свой больной зуб. И т. п.

   13. После обмывания тела обмывалыцики обряжают почившего в погребальные одежды, облекая его в «облачения не живых, но иных». Погребальная одежда, как мужская, так и женская, как правило, белого цвета. Хорошо, когда одежду для покойника шьют специально для похорон — иголкой от себя. Исключение делается в том случае, когда человек сам завещал похоронить его в определённой одежде, которая была ему почему-либо особенно дорога при жизни. Обряжая покойника, соблюдают ряд правил, способствующих выделению его из мира живых. Так, например, в Пермской области при одевании погребальной рубахи на женщину-покойницу её застёгивают по-мужски — слева направо. Известна обрядовая загадка о покойнике: «Обулся не так, оделся не так, поехал не так, заехал в ухаб, что не выедешь никак». Так, на женщину-покойницу в старину не надевали передника, онучи и оборы лаптей повязывали задом наперёд, по-другому, нежели при жизни, завязывали платок на голове и т. д. При этом в одежде покойниц, как и живых, должны строго соблюдаться возрастные различия: одежда молодой девушки должна известным образом отличаться от одежды взрослой женщины, а та, в свою очередь, — от одежды старухи. В некоторых губерниях в старину было не принято хоронить покойника в кожаной обуви, так как это считалось богохульством.

   14. Изготовление домовины испокон веков входило в обязанности зрелых мужей — членов общины. Чаще всего об этом просили соседей или близких знакомых, хороших плотников. По обычаю, заказывать домовину у неизвестных людей можно только в крайнем случае, когда нет другого выхода. Для обмера покойника плотник использует нарочно вырезанную для этого дела тонкую рейку — смерок, который затем кладётся в домовину, как и стружки. Издревле строго соблюдается обычай не рубить для домовины деревья, посаженные человеком, который ещё жив. Кроме того, смерком ни в коем случае нельзя мерить живых людей, и особенно детей, которые, будучи померены смерком покойника, могут, по поверьям, перестать расти и вскорости умереть. Также известно использование смерка при совершении некоторых видов волшбы. Например, в Костромском крае мерка с домовины часто использовалась пчеловодами на пасеке, чтобы рои не уходили от своих хозяев. В Воронежской области существует поверье, что умерший стоит со смерком в руках у ворот кладбища, дожидаясь следующего покойника. И т. п.

   15. Важно, чтобы домовина была покойнику «впору». Если она окажется мала, то это может вызвать недовольство со стороны умершего, который будет приходить с жалобами и упрёками к своим живым родственникам по ночам. Если же домовина будет слишком велика, покойник может «позвать» в неё до срока кого-либо из оставшихся членов семьи. Вместе с покойником в домовину кладут некоторые из его личных вещей, например, нож, иногда — топор, не доплетённые покойником лапти, его рабочие инструменты, кроме этого — мыло, гребень (расчёску для волос), съестные припасы и т. п. Мужчине-покойнику никогда не бреют бороды и усов, так как это, по поверьям, может грозить появлением нового покойника в доме. Покойнице оставляют её неоконченное рукоделье, нитки с иголкой, чтобы на «том свете» можно было «починить одежду», а также полотенце, мыло, гребень, веретено с пряжей и т. п.

   16. Домовина — «последний приют» покойника и его «смертная постель», на дно которой кладутся сухие листья, покрытые холстом. В изголовье помещают подушку, набитую либо сухими листьями, либо куделью. Некоторые люди всю жизнь собирают остриженные и вычесанные волосы, чтобы набить ими смертную подушку, а также остриженные ногти, которые родственники кладут почившему за пазуху в мешочке. В некоторых местах сохранилось поверье, согласно которому ногти должны будут помочь почившему «карабкаться на том свете на вершину Хрустальной горы, где расположен Ирий».

   17. Пока покойник ещё находится в доме (сначала на лавке, а затем и в домовине), тех людей, кто делал домовину, обычно в благодарность кормят и поят. Крышку от домовины («лодку малую», которой накрывают «лодку большую», в которой лежит тело почившего) ставят снаружи, к углу дома. Там же у окна вешают рушник без обережной вышивки, который означает, что в доме кто-то умер. Как правило, рушник оставляют висеть на окне до сороковин — сорокового дня по смерти усопшего, чтобы его душа, летая, могла «утереть слёзы». Также до сороковин занавешивают все зеркала в доме, дабы не «удваивать» покойника в доме. Обычно покойник лежит в домовине два-три дня, в течение которых проститься с ним приходит всё село (все знакомые). В ногах покойного ставят блюдце, чтобы приходящие клали в него деньги, которые затем идут на совершение поминок и отравление тризны.

   18. По ночам возле покойника остаются «сидеть» старые люди, молясь Велесу — Навьему Владыке за усопшего. Такие «сидения при покойнике» продолжаются на протяжении всех ночей, пока покойник остаётся в доме. Родственники, особенно дети, а также молодые неженатые, уходят ночевать к соседям либо удаляются из дома на всё время до погребения, так как их жизненные силы могут пострадать от соприкосновения с силами Нави. Пока покойник пребывает в доме, по обычаю, нельзя подметать и мыть полы, держать в доме половики, кои выносят ещё до обмывания тела покойного, чтобы умерший «не увёл из дома» остальных. Иногда полы в доме, где есть покойник, выстилают еловыми ветками (ель — «дерево мёртвых», посвященное Велесу). Чтобы не бояться покойника, по поверью, нужно дотронуться до его ног.

   19. На третий день утром зрелые мужи — члены общины, но обязательно не родственники почившего — готовят «чистое место» для усопшего: складывают погребальную Краду или роют на кладбище могилу. Вынос покойника из дома совершается только после возвращения копальщиков. Перед выносом тела близкие и родные прощаются с почившим. Именно в это время можно просить покойника «передать» что-либо своим прежде почившим родственникам и положить в домовину какие- либо мелкие предметы — «передачу» на «тот свет», выносят покойника из избы, стараясь не задеть за косяк дверного проёма, непременно ногами вперёд, чтобы он не имел возможности, когда его тело похоронят, «вернуться назад» за кем-либо из оставшихся живых. В исключительных случаях, например, когда хоронят злого колдуна, домовину с его телом просовывают через окно, либо протаскивают через яму под порогом, специально выкопанную для этого действа, либо через разобранную часть крыши.

   20. Во дворе домовину ставят на скамью или на табуреты. Здесь близкие и соседи опять прощаются с покойником. Женщины начинают «выть» — причитать над почившим. Голосят обычно родственницы: одна ведёт, две «подголосницы» помогают. Иногда для этого обряда приглашаются особливые плакальщицы. При этом, совершая обряд оплакивания, следует соблюдать известную меру, памятуя о бессмертии души. Плакать при разлуке с близким и дорогим человеком — естественно, особенно для женщин, но оплакивать его сверх меры, не чая с ним встречи на «том свете» — значит возносить хулу на Родных Богов и род небесный. Также не принято сильно плакать на похоронах новорожденных и маленьких детей. По поверьям, мать не должна оплакивать своего умершего ребёнка сверх меры, дабы «не утопить его на том свете в слезах».

   21. Если умер «сам» (хозяин), то при выносе домовины поднимают на ноги всю скотину, веря, что иначе она может вымереть. Поставив домовину на телегу либо на волокуши, просят почившего хозяина «не брать с собой весь дом», а оставить его оставшимся членам семьи. Когда выносят покойника, то кто-нибудь из его родственниц, по обычаю, падает на то место, где стояла домовина, и обязательно причитает по покойному. Перед тем, как двинуться в путь, все участники похоронного шествия смотрят на ноги лошади, чтобы не тосковать и не бояться «возвращения» покойника. Вдове строго возбраняется тосковать о почившем сверх меры, дабы недобрый Навий дух в виде огненного змея не повадился прилетать к ней по ночам, оборачиваясь её умершим мужем.

   22. После выноса домовины с покойником женщины моют избу (или хотя бы метут пол), скамейки, стулья и стол переворачивают вверх ногами, чтобы умерший не «возвратился» и не «забрал к себе» живых родственников до срока. Как только домовину снимают с лавки, на это место хозяйка кладёт камень, квашню, ухват или полено, чтобы место «не пустовало для другого покойника». В передний угол также кладут камень, как правило, вынутый из каменки, «чтобы другие не умирали», который остаётся лежать там до сороковин — дня проводов души почившего. Пока идут похороны, в доме обычно остаются замужние соседки для приготовления поминок. Молодёжь в этом не участвует, так как поминальные приготовления — забота пожилых замужних женщин, которыми руководит, как правило, сведущая в сём деле бабка-ведунья.

   23. Впереди похоронного шествия, по обычаю, идёт женщина, которая разбрасывает зерно для птиц (в коих, по поверьям, могут обращаться духи предков) — на помин души почившего. За ней следуют те, кто несёт домашних Чуров из дома почившего или домашние Свята (резные, вышитые или рисованные), убранные рушниками без обережной вышивки либо кусками белёного холста. За ними идёт кто-либо из мужчин с крышкой от домовины на голове. За ним, непосредственно перед домовиной с покойным, идут волхвы и жрецы, участвующие в проведении обрядовых священнодейств. Несут домовину, по обычаю, зрелые мужи, вчетвером — по числу четырёх сторон белого света и четырёх ликов Отца Сварога, либо вшестером — по числу шести лучей Громового Колеса и шести концов чира «Жива». Несут домовину через рушники, не прикасаясь к ней голыми руками, либо на носилках, сделанных из двух жердей с верёвочными перемычками. (Интересно отметить, что в южных губерниях России при похоронах женщины, по старинному обычаю, всех участников одаривают холстиной или рушниками, которыми все подпоясываются; при этом мужчины, несущие домовину, обвязывают рушниками головы.) За домовиной идут родные и близкие, затем соседи и знакомые, и лишь затем все остальные участники похоронного шествия, буде таковые имеются. Замыкает шествие женщина, разбрасывающая еловые веточки — «заметающая» покойнику дорогу обратно. На похоронах покойника-мужчины принято раздавать или рассыпать перед похоронным шествием зерно, на похоронах женщины — раздавать одежду и холсты.

   24. Если до кладбища идти далеко, то за селом ставят домовину на сани либо на телегу и везут. Проходя село, нигде не останавливаются, дабы не навлечь на дом, у которого произошла остановка, беды. Идущие с Чурами и Святами, по обычаю, должны всю дорогу не оборачиваться, чтобы в селении не было ещё покойника. В некоторых областях домовину даже летом везут на санях, символизирующих собой Велесову Ладью Мёртвых, в отличие от телеги, символизирующей Солнечную колесницу Даждьбога (колесо — символ Солнца). Сельчане, кроме родственников и близких друзей почившего, по обычаю, провожают домовину с телом усопшего до первого перекрёстка дорог — «покойничьих крестов». Далее следуют только те из них, кто желает, чтобы и покойный, когда придёт срок, встречал их на «том свете».

   25. В день похорон, по обычаю, принято подавать первому встречному милостыню в виде куска хлеба, завёрнутого в рушник без обережной вышивки. Первый, кто встретится на пути похоронного шествия, приняв милостыню, должен молиться за почившего, а тот в свою очередь первым встретит принявшего хлеб на «том свете». Вообще, милостыня путникам (коим покровительствует Сам Белес), незнакомцам и первым встречным издревле понималась как средство общения с Иным миром. Так, например, по поверьям, если покойник на «том свете» в чём-то имеет нужду, он может во сне попросить об этом кого-либо из живущих в Яви родственников, и тот может отправить просимое покойнику, подав его в виде милостыни «первому встречному». Также верили, что, встретив на пути похоронное шествие и не желая присоединиться к нему, следует повернуть обязательно направо, так как правая сторона — к жизни, а левая — к смерти.

   26. Дойдя до места, где тело почившего будет возложено на Краду либо опущено в могилу, все встают лицом к северу — земле предков, а волхв либо жрец обращается к Огнебогу Сварожичу и к Матери Сырой Земле, просит Вещего Бога провести душу во Ино — на Велесовы луга, а также речёт особые разрешающие (плотские узы) и отпускающие (душу усопшего) заговоры, кои ведомы людям сведущим. Если тело почившего сожигалось на Краде, собирают оставшийся после него пепел и предают его земле или воде. Хорошо, если прямо над прогоревшими останками можно насыпать курган. В иных случаях прах, оставшийся после сгорания Крады, может быть захоронен в могиле.

   27. Прежде чем опустить домовину или сосуд с прахом в могилу, родственники, по обычаю, «откупают место», бросая в могилу мелкие монетки и сыпля зерно. Перед опусканием домовины в могилу с покойным в последний раз прощаются, развязывают ему руки и ноги (если они были связаны), закрывают и заколачивают крышку, стараясь сделать это с одного удара молотка. Домовину опускают, как правило, на верёвках либо на длинных рушниках, кои затем оставляют на кладбище (навязывают на дерево у могилы либо закапывают вместе с домовиной) либо раздают участникам похорон «на помин души». На крышку домовины каждый из присутствующих сыпет по три горсти земли, говоря при этом: «Да будет земля тебе пухом!» Затем могилу закапывают, и все молча возвращаются с кладбища, не оборачиваясь. Все участники похорон, придя в дом, обязательно моют руки и по возможности переодеваются, совершая таким образом обряд очищения.

   28. На поминках в день похорон прежде всего вспоминают о добрых и славных делах и поступках почившего, ни в коем случае не ругая его за допущенные при жизни ошибки: «О покойном — либо хорошо, либо никак». За столом рассаживаются по старшинству, старшие первыми, младшие в конце. Вначале подают кутью — поминальную кашу из распаренных зёрен пшеницы с мёдом. Её съедают понемногу, одну-три ложки, затем следует другая пища. В последнюю очередь подаются кисель и блины — непременные поминальные блюда. После них, по обычаю, принято в молчании расходиться — сначала старики, а затем молодые, ибо, по поверьям, кто первым уйдёт с поминок, тот и умрёт раньше.

   29. На сороковины совершается обряд «проводов души» почившего. Все собравшиеся выходят во двор, обращаясь к Родным Богам и предкам, молятся за душу почившего, после чего открывают ворота — чтобы его душа «вышла со двора». С окна снимают рушник, провисевший на нём сорок дней, и относят его на кладбище, навязывая на священное дерево, либо на памятный Родовой столб с тремя насечками (знаками Тремирья — Прави-Яви- Нави), либо крест (знак огня и возрождения — воскресения души), установленный над могилой или курганом почившего. По возвращении с кладбища устраивают поминки, как в день похорон. Также поминки устраиваются в годовщину смерти. (Особливо умерших следует поминать, принося им положенные требы на Вешних и Осенних Дедов, а также во время некоторых других Святодней Годового Круга, связанных с почитанием предков.)

   30. Девушек, умерших до замужества, хоронят в облике невесты — с распущенными волосами, с венком на голове и в свадебной рубахе. Домовину умершей девушки красят в розовый цвет (в отличие от обычного красного) и украшают цветами. Подруги почившей, провожая её «в последний путь», поют над ней свадебные песни, в причитаниях называют её «белой лебёдушкой» и «княгиней». Девушкам-подругам, как и на свадьбе, раздают цветные ленточки, которые прежде лежали на крышке домовины, и кормят обедом. В некоторых местах бытует обычай вешать на могильный крест умершей девушки косу, плетённую из кудели (льняного волокна), как символ девичества. Похороны - «свадьба» завершаются поминками в доме родителей, на которых присутствуют молодые люди обоих полов — всё как на настоящей свадьбе…

Ведогон (ведогонь) — по славянским верованиям, одна из составляющих души человека, «тело сновидений», или как говорят оккультисты, эфирно-астральное тело. «Странствовать ведогоном» — значит путешествовать без тела во сне или в трансе подобно камлающим шаманам.
   Согласно верованиям южных славян, ведогоны — незримые духи, сопутствующие людям до смерти. Во время сна они исходят из человека и охраняют его имущество от воров, а жизнь — от неприятелей или других, недобрых, ведогонов. Между собою эти духи дерутся, и если в драке один из ведогонов убит, то и человек, хозяин его, вскоре умирает.
   В некоторых случаях ведогоны могут становиться видимыми человеческому глазу. Считается, что если ударить ведогона кованым железным остриём (например, ножом) — человек, по чьему ведогону был нанесён удар, также получит в соответствующем месте рану на теле.
   В Белоруссии до сих пор верят, что каждый мальчик получает при рождении сестрицу — «сорку», а каждая девочка — «братека», которые остерегают их от несчастий и невзгод. Полагают, что духи эти — то же самое, что и ведогоны древних славян.

Обмирание — народное название летаргического сна, который понимается как временная смерть, когда душа спящего посещает «тот свет». Широко распространённые рассказы об обмираниях обычно включают мотив о том, как герой получает (чаще всего во сне) предуведомление (от некоего посла с «того света» или от Самих Родных Богов) о предстоящем обмирании. Основная часть рассказа содержит указание на продолжительность сна (три, пять, семь или двенадцать дней), сведения о проводнике, указывающем герою путь в мире Мёртвых (обыкновенно это умерший родственник или святой): картины Закрадного мира, разделённого на отдельные зоны соответственно разрядам покойников; описание мучений неправедных душ за различные весьма конкретные неправедные поступки (отнимание молока у коров, заламывание колосьев в поле, убиение детей во чреве, злое колдовство, несоблюдение Родовых обрядов и обычаев и т. п.).
   Путешествующий не может вмешиваться в происходящее на «том свете». Среди обитателей Закрадного мира он может встретить своих родственников, но облегчить их участь он не может. Часто гостю сообщают дату его действительной смерти. Концовка рассказа повествует о пробуждении от сна и возвращении к жизни. Проснувшийся сообщает близким об увиденном на «том свете», однако обычно ему разрешается говорить не обо всём или разрешается говорить всё, кроме «трёх слов» (реже вообще запрещается рассказывать об увиденном). Нарушение этих запретов грозит смертью. Подобно быличкам, тексты обмираний содержат «формулу достоверности», т. е. указание на реальное лицо, испытавшее обмирание, место и время действия и т. п.
   В одном из подобных рассказов, записанных в Полесье, некой вдове явился во сне «старый дед», объявил, что она заснёт крепким сном на пять дней, и велел приготовить на это время детям еды. Так она и сделала и только лишь вынула хлеб из печи, как сразу же уснула мёртвым сном. На третий день собрались её хоронить, но дети плакали и не дали её похоронить, объясняя, что мать проснётся. И правда — точно через пять дней, час в час, вдова проснулась и рассказала, что ходила «по всех мытарствах», и ей там сказали, о чём из виденного можно рассказывать, а о чём — нет. И она это исполнила.
   В другом полесском тексте описывается само такое хождение «по мукам». После трёхдневного сна женщина рассказала, что покойный отец водил её по «тому свету» через двенадцать дверей: за одной дверью мучились женщины рвотой молоком — это те ведьмы, что молоко у коров отнимали; за другой крутили солому — это те, что заломы на полях делали; за третьей — женщины месили кровавое мясо — это те, что умертвили детей во чреве; затем были «колдуницы», варившиеся в кипящей смоле, и т. д. За последней дверью рассказчица встретилась со своим сыном, погибшим на фронте (в войну 1941–1945 гг.).
   Тексты об обмирании имеют много общего с другими фольклорными жанрами, прежде всего с духовными стихами, где описываются преступления неправедных душ (заломы, отнимание молока, проклятие или задушение младенца и т. п.), за которые следует воздаяние на «том свете». В эпоху двоеверия эти мотивы находили своё отражение в христианских апокрифах, таких, например, как «Хождение Богородицы по мукам» и «Сон Богородицы», а также в средневековых европейских видениях, рассказывающих о посещениях «того света».

Домовина, гроб — атрибут погребального обряда, осмысляемый как «новое» или «вечное» жилище тела умершего. В славянских землях обычай погребения в гробу широко распространяется в эпоху двоеверия (в Великой Моравии с IX в., на Руси с X в.). Из дохристианских времён нам известны похороны в ладье или лодке (не случайно гроб с крышкой напоминает собой две сложенные вместе лодки), в берестяном коробе (этот обычай сохранили некоторые толки старообрядцев) и т. п.
   В старинных похоронных причитаниях посмертное жилище покойного описывается как дом без углов, ср.: «Збудавалi табе cялибачку новенькую i невясёленькую, / А няма жа ж у ей нi угольчыкау, нi аконцау» и т. д. В белорусских заговорах жилище, располагаемое в центре мира, под Мировым Древом, имеет не четыре, а три, девять, тридцать девять (обычно — нечётное количество) углов.
   Изготовление гроба уподобляется строительству нового дома. На Карпатах и Русском Севере в стенках гроба на уровне плеч делали отверстия наподобие окошек, в которые вкладывали оконное стекло. Гуцулы в детском гробу в головах с правой стороны вырезают одно окошко, а для взрослого покойника — два. Маленькое окошко, иногда отверстие, прикрытое доской, имелось и в русских гробах-колодах. Окна делают для того, чтобы умерший мог выглядывать из своей «хаты», чтобы душа время от времени видела своё тело, чтобы умерший мог смотреть на других покойников.
   Широко известен обычай заготавливать себе гроб задолго до смерти и хранить его на чердаке. Русские почитают это предзнаменованием долгой жизни. Часто в гробу хранили зерно и, если в доме никто не умирал, его брали на посев, подавали как милостыню. Белорусы верили, что если оставить заранее сколоченный гроб пустым, не насыпав в него жита, он «притянет» к себе мертвеца.
   Готовый гроб окуривают воском, волховскими и ведовскими травами; кладут внутрь столярные инструменты, которыми пользовались при его изготовлении, закрывают крышкой и умывают над ним руки. Стружки и щепки, оставшиеся после изготовления гроба, не выбрасывали, а клали в гроб на дно, набивали ими подушку вместе с листьями берёзового веника, пускали по воде, выносили за село, в поле; высыпали на дороге перед домом умершего, придавив их камнем, в знак того, что в доме покойник, и т. д.
   В соответствии с общеславянскими представлениями о смерти как сне, в гробу устраивали постель. Дно гроба выстилали соломой, сеном, сухими берёзовыми вениками (ср. рус. «пора на веники» — «пора умирать»). Белорусы поперёк прутьев развязанных веников клали пояс и застилали всё длинным куском холста, веря, что покойник должен явиться на «тот свет» опоясанным. Подушка в изголовье гроба набита сухими листьями берёзовых веников, сеном, сухими пахучими травами и пр. По русскому обычаю, подушку набивали обрезками ткани, из которой шили погребальную одежду, а также куделей; в некоторых местах кудель не клали из опасения, что не уродится лён. Повсеместно остерегаются набивать подушку куриным пером.
   По поверьям, умерший сохраняет свои прижизненные потребности и пристрастия, поэтому в гроб кладут пищу — хлеб, пироги, различные виды злаков, кружку мёда или пива, бутылку водки (в отличие от использования медовухи или пива, это достаточно поздний обычай, отвергаемый родно- верами), вино, воду, масло, соль, сахар и т. д. Повсеместно помещают в гроб полотно и одежду (сам гроб как вместилище сравнивается с одеждой: «И деревянный тулуп по мерке шьют»): мужчине в изголовье — шапку, женщине — чепец или платок, беременной — пелёнки и детские игрушки, умершим до брака — венок, фату и пр. Курильщику кладут в гроб табакерку с табаком, трубку, кисет, хромому — его палку или костыль, сапожнику — шило, плотнику — топор, портному — иглу. У всех славян известен обычай класть в гроб деньги как «подорожную» на «тот свет».
   Колдунам, самоубийцам, опасным покойникам (см. далее), чтобы предотвратить их «хождение», кладут в гроб особые волховские травы, освящённый на Капище хлеб, мак, чтобы самоубийца его собирал, терновник, кресты из осины и т. д. В гроб клали предметы, которые надо было «выпроводить» из земного мира: сено, на котором лежал покойный в хате, гребень, которым его причёсывали, и т. д. Сходным образом избавлялись от болезней (например, клали в гроб рубашку больного), от вредных насекомых и пр. Повсеместно кладут в гроб предметы с целью передать их на «тот свет» другому покойному. Если в доме один за другим умирали двое, в гроб второго усопшего клали куклу, домашнюю птицу, голову чёрной курицы «взамен третьего покойника» (Сербия).
   Чтобы защитить живых, гроб с покойником выносили из дома через окно, хлев, заднюю дверь; протаскивали его через дыру, сделанную под порогом (Словакия). При выносе стучали гробом три раза о порог или дверь, чтобы покойник попрощался со своим старым жильём и больше туда не возвращался (восточные и западные славяне), чтобы никто в семье больше не умер (южные славяне). Сербы тянули гроб назад на пороге, чтобы покойник «не потянул» за собой живых. При выносе гроба держали в руках хлеб, осыпали гроб зерном; передавали через гроб хлеб и соль по направлению от сеней к печи, чтобы сохранить урожай (Минская губ.). Закрыв гроб крышкой, на неё клали хлеб (рус. «гробовик»), который часто предназначался совершавшему похоронный обряд священнику или старейшине рода, как и кусок холста, полотенце, положенные поверх гроба.
   Заколоченный гроб опускали в могилу на верёвках или на длинных широких полотенцах, чтобы дорога на «тот свет» была широкая, как полотно. У южных славян сохранился обычай разбивать о спущенный в могилу гроб глиняную посуду, в которой приносили на кладбище масло и вино. Гроб с висельником ставили в могилу вертикально (Русский Север).

Кладбище — место погребения усопших, где, по поверьям, пребывают души умерших и духи-навии; священное место, где совершаются поминальные обряды. Как часть мифологизированного пространства кладбище противопоставлено селу, т. е. миру живых людей.
   Первый похороненный на новом кладбище покойник считается родоначальником всей кладбищенской общины предков. Строго соблюдаются общие правила поведения на кладбище. У восточных славян при встрече на кладбище нельзя говорить «добрый день», «до свидания» (говорят: «прощайте»), чтобы в дальнейшем на кладбище не встречаться. Около кладбища нельзя петь песни; мимо кладбища следует проходить пешком новобрачным во время свадьбы, возвращающимся с крестин куме с ребёнком. У всех славян тяжёлым преступлением считается осквернение кладбища, могил предков. Старые кладбища нельзя перепахивать, как нельзя сдвигать и надгробные памятники, иначе вымрет семья; выносить что-либо с кладбища (например, оставленную на могильных крестах одежду). На кладбище запрещается ломать ветки, рвать цветы и даже вдыхать их запах, чтобы не потерять чувство обоняния. По полесским поверьям, у хозяйки, которая сломает на кладбище зелёную ветку и выметет ею золу из печи, всю ночь в доме и под окном будут бродить покойники. У сербов запрещается рубить деревья на кладбище, т. к. души покойных не смогут отдыхать в тени деревьев и вкушать их плоды.
   По представлениям западных славян, души, живущие на кладбище, сохраняют привычки людей при жизни. По верованиям болгар и македонцев, мёртвые выходят в полночь из гробов, гуляют по кладбищу и посещают друг друга. Всем славянам известно поверье о том, что в определённые часы (главным образом, в полночь) и Кологодные праздники (чаще — в поминальные дни) на кладбище можно видеть души мёртвых. Когда покойника несут на кладбище, его встречают души тех, кого он провожал в последний путь: они виснут на гробе, отчего гроб становится неимоверно тяжёлым, как считают в Полесье.
   В поминальные дни и Кологодные праздники — на Масленицу, на Вешних Дедов (в эпоху двоеверия — на Фоминой неделе) и др. — для душ выпекают особый хлеб, оставляют еду на кладбище, приносят им одежду, чистят и украшают могилы. Их приветствуют, как живых, приглашают их к трапезе: «Святые радзицели! Ходзице к нам хлеба-соли откушаць!» (белорус.) В Рязанской губ. говорят, что поминальную пищу, которую приносят на кладбище на Радуницу, вкушают вместе живые и мёртвые, выходящие «из темницы» и невидимо присутствующие с живыми до захода Солнца.
   Огонь или огоньки, замечаемые на кладбище, считаются знаками душ умерших. По сербским поверьям, при появлении огоньков или огней не следует ходить на кладбище, т. к. в это время там блуждают души умерших; болгары полагают, что на такие огни нельзя смотреть, иначе ослепнешь.
   Нередко кладбище считается местом скопления злых духов и душ неправедных людей, некрещёных детей, изгоев, чужаков-иноверцев и т. п. Злые души нападают на прохожих, являясь в том виде, как были захоронены, в белых одеждах, которые не следует трогать, или в виде столба пара, воздуха. По польским и полесским поверьям, возле кладбища появляются духи-навии, предвещающие смерть увидевшему их; русалки, издающие ночью на кладбище пугающие звуки. В разных славянских землях известны поверья и былички об обитающих на кладбище упырях (вампирах), которые вылезают «из дыр» в могилах, седлают ночных прохожих и т. п. Кладбище стараются обходить стороной, особенно ночью. Проходя мимо кладбища ночью, следует обращаться к Светлым Богам, чураться (в эпоху двоеверия советовали креститься), подать голос, «чтобы родители услышали и не пугали».
   На кладбище осуществляются волховские действия и обряды с целью излечения от болезни или бесплодия, изгнания из села нечисти, а также для приобретения человеком чудесных знаний или нанесения порчи. Особое значение в этих действиях приписывается земле, песку, растениям с кладбища, найденной кости и другим предметам.
   Изгоняя болезнь, в Полесье варят в воде песок с кладбища и купают больных детей, после чего его возвращают на то место, откуда брали. Больного лихорадкой посылают ночевать на кладбище. Могильную землю как одно из сильных колдовских средств использовали в колдовских целях ведьмы: например, в Полесье кладбищенскую землю, песок бросают на пути новобрачных, чтобы испортить молодым жизнь или вызвать их смерть.
   У южных славян на кладбище также исполняются ритуалы разделения «одномесячников» и заключения побратимства.

Прощание — 1. ситуация, возникающая при расставании людей (в том числе и с умершими); сопряжена со взаимным прощением и, как правило, сопровождается поцелуями; 2. обрядовая просьба о прощении, которая может быть обращена не только к живым, но и к умершим, а также к земле, воде и другим природным стихиям и объектам.
   У восточных славян прощание при расставании подразумевало взаимное прощение обид (в связи с этим «прощай!» до сих пор употребляется при расставании надолго или навсегда в отличие от «до свидания!»).
   Взаимное прощение и утверждение вечной обоюдной любви высказывалось и при прощании с умершим. По словам П. Петрея (нач. XVII в.), «подходят к гробу родители покойного, братья, сестры, жена, дети, друзья, родные и все присутствующие, целуют его на расставанье, прощаются с ним, потому что дольше ждать ему нечего, а пора и в дорогу».
   В Харьковской губернии в первый день Вешних Дедов (Навьей седмицы) ходили до рассвета на кладбище просить прощения у отца и матери те люди, которых прокляли покойные родители. Считалось, что если в это время в земле раздастся гул, то это означает, что отец или мать простили своё дитя, и потому их приняла Земля, которая раньше не принимала их за оскорбление, нанесённое ей проклятием собственных детей.
   Еще в начале XX в. во Владимирской губернии старики перед смертью ходили в поле или просили отнести их туда «с Землёй и с вольным светом проститься». На поле старик вставал на своём участке на колени и клал четыре земных поклона на все четыре стороны. Прощаясь с землёй, говорили: «Мать Сыра-Земля, прости меня и прими!», а прощаясь с вольным светом: «Прости, вольный свет- батюшка!».

Похороны в народной культуре

   Похороны, похоронные обряды — в народной культуре важнейший комплекс семейных обрядов, завершающих «коло жизни земной». Как обряд перехода (на «тот свет»), похороны сходны по структуре и символике с другими обрядами жизненного круга — родильными и свадебными.
   Похоронные обряды начинались с момента приготовления к смерти, переодевания умирающего, которому давали в руки горящую свечу; в случае грудной смерти — при расставании души с телом — открывали двери, окна, печную заслонку, ломали конёк крыши (подобные действия у восточных и южных славян совершали и при трудных родах — при расставании ребёнка с материнским чревом). На Русском Севере при умирающем ставили чашку с водой, чтобы душа омывалась.
   О смерти оповещали родственников и односельчан, тогда же начиналось оплакивание, причитание. Принято было выливать всю воду, имевшуюся в доме, занавешивать зеркало (закрывать вход на «тот свет»). Покойника обмывали, переодевали в смертную (белую) одежду, которую предварительно лишали всех застёжек и других металлических частей. Девушку, умершую до вступления в брак, хоронили в свадебной одежде, у украинцев её гроб сопровождал «жених» — таким образом в обряде преодолевалось нарушение жизненного круга.
   Особые обряды сопровождали изготовление гроба и помещение в него покойника, ритуальных предметов и т. п.; на место, где лежал покойник, клали оберег — топор, камень, дежу, украинцы разбивали на этом месте горшок, южные славяне забивали гвоздь, на Русском Севере бросали камень вслед покойнику, «чтобы остальные были живы». До самих похорон приняты были ночные бдения при покойнике, а также (на Западной Украине и в некоторых других славянских землях) «игры при покойнике» («весёлые поминки»), включающие шутейные действа, в том числе срамные, восходящие к древнейшим обычаям тризны и т. п.
   Похороны совершались на третий день, гроб несли к месту погребения на руках или в телеге, иногда на санях; сани и телегу могли переворачивать после похорон (как и другие предметы в доме покойника), «разделяя» таким образом мир Живых и «тот свет». Избу после выноса покойника выметали, иногда осыпали пол зерном. У восточных и южных славян все этапы похорон сопровождались причитаниями (белорус, «голошение»), описывающими, в частности, дорогу покойника на «тот свет».
   По возвращении с кладбища устраивали поминки (тризну) с обрядовыми блюдами (горох, блины, кутья), для покойника клали ложку (под скатерть) и хлеб, совершали также обряд «поисков покойника»: обход жилых и хозяйственных построек. Поминки совершали также через день, через неделю, на «сороковины» (сороковой день, когда душа окончательно расставалась с телом) и через год после похорон.

«Похороны-свадьба» — обычай устраивать символическую свадьбу во время похорон молодых людей, не успевших вступить в брак. По народным поверьям, умерший, который при жизни не обрёл своей супружеской пары, не может перейти на «тот свет» и обречён скитаться в земном мире. Наряду с теми, кто умер, не пройдя обряда крещения и имянаречения, а также с теми, кто покончил жизнь самоубийством, неженатые и незамужние парни и девушки включались после смерти в категорию нечистых» покойников, души которых становились вредоносными духами-навиями. Чтобы предотвратить это, родственники внебрачных умерших при их похоронах устраивали видимость свадьбы: наряжали покойника в свадебный наряд; плели цепок и украшали свадебное деревце; пекли такой  каравай, как на свадьбе; на похороны приглашали музыкантов и гостей, которые пели свадебные песни.
   Ещё в начале XX в. украинцы и белорусы смотрели на похороны девушки как на её «замужество»,с. одевали умершую, как под венец. Её родня раздавала участникам похорон подарки, как на свадьбе. Иногда для покойницы избирался из числа её знакомых «жених», который шёл в свадебном наряде за гробом. У западных славян при похоронах девушки плели два венка: один надевали на голову умершей, а другой символизировал её жениха — его бросали в могилу или вешали на могильный крест, В Восточной Сербии подобные обряды фиксировались ещё в 1950-е гг.: в окрестностях Петровца при похоронах жениха, уже сговорённого к свадьбе, устраивали так называемую «мёртвую свадьбу»: после похорон юноши «венчали» его оставшуюся в живых невесту с одеждой умершего. Случалось, что на роль условной «невесты» приглашали какую-нибудь сельскую девушку и при похоронах ещё не обрученного парня. В Сербии ряженая «невеста» несла в траурной процессии два венка, один из которых она бросала в могилу, а второй была обязана носить ещё какое-то время после похорон. На таких похоронах обычно играла весёлая музыка, а на могиле исполнялся обрядовый хоровод («хоровод по мёртвому»). Такие же обрядовые формы «похорон-свадьбы» были известны на всей территории Болгарии.
   Условным партнёром умершего в обряде символического венчания иногда выступало растение или камень. Так, в Михайловградском крае Болгарии отмечен обычай венчать неженатого умершего с камнем: при похоронах юноши слева от него клали камень, обвязанный женской косынкой, а при похоронах девушки справа от неё размещали камень с надетой на него мужской шапкой. В других вариантах обряда юношей венчали с камнем, а девушек — с сухой веткой ежевики. Известны также случаи, когда брачным партнёром умерших молодых людей выступала верба или фруктовое дерево.
   Древнейшим упоминанием об обычае «похорон- свадьбы» является свидетельство арабского путешественника Масуди (X в.), который сообщал, что на Руси при похоронах неженатого человека его до погребения «женили».
   В славянских народных песнях смерть молодого героя часто описывается как «свадьба» или «венчание» с Сырой Землёй или с могилой; если герой живет в реке, то женой его называется речная волна, сватами и гостями — рыбы и т. п., например: Ты скачи, мой конь, к родной матушке, / Ты лети прелой к милой ладушке, / Не скажи, мой конь, Что я утопился, / А скажи, мой конь, что я женился и / Как женила меня вода светлая, / В зятья примяла Мать Сыра-Земля!» В похоронных причитаниях по неженатым подробно разрабатываются мотивы выбора невесты для умершего, свадебных приготовлений, похороны называются «невесёлой свадебкой», у покойника спрашивают, к какой девушке он отправился свататься, и т. п.

Траур — система правил и запретов, соблюдаемая членами семьи, родственниками и близкими умершего. Продолжительность траура или отдельных его видов может быть разной (один-три дня, девять дней, сорок дней, полгода, год, несколько лет, пожизненный траур), это зависит от степени близости к умершему (более строгий и более длительный траур соблюдается по отношению к супругу, детям, родителям, братьям). Формы и виды траура различны в разных местных традициях.
   Знаком траура чаще всего бывает одежда и головной убор (чёрного или — в древности — чаще белого цвета вся одежда, чёрная одежда и белый платок у женщин в некоторых балканских регионах, отсутствие головного убора у мужчин, у южных славян часто — выворачивание верхней одежды наизнанку или надевание её задом наперёд, завязывание пояса спереди, у женщин способ завязывания платка — на макушке, под подбородком или на шее и т. п.), внешность (распущенные волосы у женщин, борода у мужчин; у женщин на Балканах, особенно в Черногории, часто царапание лица, вырывание волос), внутреннее и наружное убранство дома (запрет на побелку дома в течение года; на Балканах чёрный, реже белый платок или полотно, вывешенные на дверях; в них часто завязывали несколько монет и втыкали иглу с красной ниткой; равносторонний крест, нарисованный на дверях, и др.).
   Одним из главных знаков траура обычно является воздержание от любых проявлений веселья, от пения, смеха, игры на музыкальных инструментах, танца, громкой речи, участия в праздничных сборищах и застольях, а также ограничения в пище и питье (например, кое-где у болгар в период траура не пьют молока). Нередко соблюдаются запреты на женские работы — прядение, тканье, шитьё, замешивание кислого теста, метение дома, а также на мытьё, расчёсывание и стрижку волос, употребление косметики и украшений (у женщин на Балканах); в первые три дня после смерти часто запрещается любая работа.
   Соблюдающие траур ограничены в своих обрядовых возможностях: они не могут крестить детей, участвовать в свадебных церемониях, обрядовых обходах и т. п. В их дома не заходят колядовщики, на Вешних Дедов (в эпоху двоеверия — на Пасху) в них не красят яйца (или красят их не в красный, а в зелёный или жёлтый цвет).
   По широко распространённому обычаю южных славян, траур не соблюдается в случае смерти первого ребёнка: мать не носит траурной одежды, не раздаёт «на помин души», не ходит на могилу и т. п., чтобы не утратить способности рожать детей.