21-22 февраля
За хронологическую очередность сюжетов не поручусь.
Я на машине отъезжаю от тротуара у себя во дворе и перестраиваюсь правее, перед белым грузовичком, типа Газели. Водитель сигналит и мигает фарами, явно недоволен. А мне просто по-другому никак, т.к. слева навстречу тоже едет машина (кажется красная легковушка с девушкой за рулем). Еле-еле разъезжаемся с ней. Потом я сразу оказываюсь в помещении, поднимаюсь по лестнице на второй этаж и встречаю там водителя этой газели. Подхожу к нему, уточняю он ли водитель, мужчина подтверждает. Я горячо и искренно извиняюсь перед ним за ту ситуацию, объясняю, что у меня просто не было иного выбора. Он, кажется, смягчился, но только выясняется, что он успел уже написать на меня жалобу в полицию. Здание, где мы находимся , и есть полицейский участок. Я в растерянности, думаю, ну вот, извинилась, называется. Но мужчина что-то подшаманил и показывает мне бумагу, что вместо меня обвинение предъявили какому-то то ли узбеку, то ли таджику (имя с фамилией такие характерные, не русские, и отчества нет). Смутно припоминаю у него в руках еще какие-то бумаги. Он очень доброжелательно ко мне настроен.
Потом вроде бы я чаевничаю, точнее меня угощают кофе по специфическому рецепту. Угощают "узбеки", говорят, что это их национальный рецепт. Стеклянный стакан с кипятком стоит в пластиковом стакане с зернами кофе. Надо слегка надавить стеклянным стаканом, чтоб зерна раздавились и потом вылить туда кипяток. Я спрашиваю у мужчин (их трое передо мной, что-то на своем оживленно обсуждают) верно ли я делаю. Один (самый молодой) говорит, что да, верно. Пробую, вкус не нравится совсем. Вместо пластикового стакана передо мной оказывается миска с чем-то похожим на кошачий наполнитель для туалета. А рядом со мной сидит девушка и я что-то ей говорю про этот кофе (уже не помню).
Я в школе. Придерживаю дверь на лестницу, чтоб могли пройти дети. С ними учитель, молодой мужчина. Он обращает внимание детей на количество дверей - их две. И он с чувством превосходства объясняет, что только в наших (российских) школах такое нововведение. Я начинаю говорить, что это не так и в украинских школах количество дверей точно такое же, но учитель не дает мне высказаться, забивает эфир своим голосом. Я несколько раз пытаюсь обратить внимание на себя. Но дети уже поднялись, а учитель, задержавшись на площадке между пролетами насмешливо мне что-то сказал. А потом сверху полетела моя сумка. Стало очень горько, но потом проснулась какая-то воинственность. Я, сжимая сумку в руках, поднялась наверх, нашла кабинет этого учителя, зашла и потребовала от него представиться. Он назвался Анатолием Анатольевичем. Я заявила, что буду писать на него жалобу за его слова и действия. И потрясая сумкой, говорю, а еще судя по всему вы деньги у меня украли, сумка стала в два раза тоньше, чем была. Все нахальство с него мигом слетело, стоял пристыженный. А я удалилась.
Последний вспомнившийся эпизод тоже происходил в школе. Я извиняюсь за что-то перед пожилой женщиной, она явно недовольна моим присутствием в ее жизни, точнее в жизни ее сына. Я говорю, что это ненадолго и я скоро уйду, и мне жаль, что я доставила ей неудобство. Она начинает доставать из углов окровавленные прокладки, штук 5 примерно, и дает их мне, мол, чего я свои личные вещи так раскидываю. Я складываю прокладки стопочкой, оборачиваю в газету, и иду к выходу из школы. Прячу эту пачку за пазуху, и чувствую резкий, почти невыносимый запах крови. Думаю только о том, как бы никто не догадался, что у меня в руках.